В каком возрасте нужно приходить к власти? В любом: хоть в
тридцать, хоть в семьдесят. В каком нужно уходить из власти? И тут
нет ни малейшей определенности. Верховный властитель может быть и
стар, — а вот окружение свое он обязан перетряхивать и омолаживать
чуть ли не каждые десять лет. Так, кстати, и поступал Сталин
– в присущем ему брутальном стиле. Так поступал Мао. Так
поступал Иосиф Броз Тито. Так до сих пор поступает Фидель.
В каком возрасте нужно приходить к власти? В любом: хоть в
тридцать, хоть в семьдесят. В каком нужно уходить из власти? И тут
нет ни малейшей определенности. Верховный властитель может быть и
стар, — а вот окружение свое он обязан перетряхивать и омолаживать
чуть ли не каждые десять лет. Так, кстати, и поступал Сталин
– в присущем ему брутальном стиле. Так поступал Мао. Так
поступал Иосиф Броз Тито. Так до сих пор поступает Фидель.
Виктор Топоров о том, когда вождям надо уходить на покой
Когда старик Брежнев выдавил в отставку своего многолетнего
сподвижника-тандемократа старика Косыгина, всю страну тут же
облетел анекдот (а единственным инструментом политологии тогда были
как раз анекдоты):
— Почему, Леонид Ильич, вы Алексея Николаевича на пенсию
отправили?
— Да старый он стал. В детство впал. Ничего не помнит. Взял моих
оловянных солдатиков поиграть, я говорю: «Отдай!», а он – «Я
не брал!»
А вот согласно одной из парадоксальных теорий, ВОВ мы выиграли
далеко не в последнюю очередь потому, что Гитлер перед войной
сильно обновил вооружения, а Сталин – генералитет. Произошло
это, правда, в рамках Большого Террора.
«Тридцать лет – а еще ничего для вечности!» — горестно
вздохнул Юлий Цезарь. Меж тем, в Риме считалось, что подлинная
мужская зрелость наступает лишь в сорок пять (а средняя
продолжительность жизни составляла при этом всего двадцать пять
– римляне травились свинцом из собственных акведуков).
Власть воспроизводится на местах до мелочей. Маленький тиран,
маленький злодей, маленький изверг сидел в каждом министерстве, в
каждой области, в каждом районе, на каждом заводе и даже на каждой
университетской кафедре при Сталине.
Маленький самодур – при Хрущеве.
При Брежневе власть поначалу отошла (как при раннем Путине) к
спокойным, самоуверенным, жадно жизнелюбивым дядькам в самом соку.
Ну и к косыгинским технократам. Тех, кто «высовывался», да и тех,
кто всего-навсего выламывался из общего ряда, быстро и жестко, хотя
и по-разному жестко, убирали. «Железного Шурика» Шелепина – в
глубокую тень. Лидера Белоруссии Машерова – в так и
оставшуюся загадочной автокатастрофу. Андропова – в КГБ
(оттуда, считалось, путь на самый верх был уже заказан: все помнили
Берию и свой страх перед ним). Сразу после того, как Кулаков и
Романов породнились, поженив детей, первый внезапно умер от острой
сердечной недостаточности, а второго навсегда скомпрометировал слух
о побитом на свадьбе царском сервизе из Эрмитажа.
Правда, косыгинская реформа – бюрократический рынок, как в
Венгрии у Яноша Кадора, – не заладилась. Уже Щекинский
эксперимент показал, что ее последовательное применение в масштабах
страны неизбежно приведет к массовой безработице, – и реформу
без лишнего шума свернули. На чем, собственно, государственная
деятельность Косыгина и закончилась – и председателю Совета
Министров только и оставалось, что «сохранять лицо», – и
делал он это, надо сказать, хорошо.
Впрочем, «сильные люди» и, по-видимому, сильные управленцы на самом
верху властной пирамиды (о вертикали заговорили лишь много позже)
безусловно присутствовали: маршал Гречко в армии, маршал Устинов
– в ВПК, «мистер Нет» Громыко – во внешней политике,
Дымшиц и Байбаков – в Госплане, тот же Андропов – в
КГБ, позднее разоблаченный как коррупционер Щелоков – в МВД.
Особую роль (воры сказали бы – «смотрящего») играл
Суслов.
Кстати, это была реально многопартийная система – пусть и в
зародыше. Каждый из столпов режима представлял и олицетворял
интересы своего ведомства, — а в совокупности все эти интересы
складывались в один общегосударственный. Правда, традиционно в
загоне оставались сельское хозяйство, легкая промышленность и
финансируемая по остаточному принципу культура. Хотя деятелям
культуры – и ведущим, и низовым – в общем-то, было грех
жаловаться. И бесились некоторые из них (а они бесились) разве что
с жиру.
Ну, и надо всем этим возвышался – действительно, без дураков,
возвышался – Брежнев. «Коммунизм, которого мы не заметили»
наступил именно при нем. И, далеко не в последнюю очередь, –
благодаря неофициально провозглашенному им курсу на умеренную
коррупцию. На коррупцию – но именно на умеренную коррупцию
– и, главное, в своей умеренности контролируемую.
Однажды, отвечая на вопрос назойливого западного корреспондента,
Брежнев разоткровенничался: «Плохо живем, говорите? А я вот, помню,
студентом разгружал вагоны. Три мешка государству – четвертый
себе. И у нас вся страна так живет!»
Есть распространенный пропагандистский миф о том, что при Брежневе
нечего было есть. Более соответствует истине другое расхожее
мнение: полки в магазинах были пусты, а холодильники в каждом доме
ломились всяческой снедью. Нечего есть – ступай на базар или
к перекупщикам – и у них было все. Правда, в полтора-два раза
дороже. То есть эта была не нехватка продуктов питания и других
товаров, а скрытая инфляция. Егор Гайдар сотоварищи при преступном
попустительстве Ельцина «раскрыл» инфляцию, – а что у них
получилось, помнят все, кому довелось пережить эти окаянные
дни.
Базар, перекупщики, продуктовые «наборы», комиссионные магазины
(включая авторынок), «Березки», фарцовщики, валютные проститутки (и
крышевавшие проституток с фарцовщиками менты) плюс, естественно,
копеечные привилегии номенклатуры, — это и была брежневская
контролируемая (умеренная) коррупция… В 1990-е проститутки с
фарцовщиками пошли во власть, в 2000-е их потеснили несколько
зазевавшиеся на старте менты и номенклатурщики, — но стало ли
лучше, особенно поначалу? Вопрос остается открытым.
В 1968 году мы вошли в Чехословакию, а в 1979 – в Афганистан.
И то, и другое – при Брежневе. Правда, посередине между двумя
вторжениями произошла разрядка отношений с Америкой и удалось
избежать серьезной войны с Китаем. Когда посрамленные в своей
цветной революции чехи брали у нас реванш на хоккейной площадке (во
главе уже не с Дубчеком, а с форвардом и бомбардиром Недоманским),
а китайцы лезли под «Град» на амурский остров Даманский, страну
облетело двустишие: «Нам не до острова Даманского, держите лучше
Недоманского!» А либеральный публицист Эрнст Генри выстраивал
какую-то мифическую ось Бонн-Пекин и пугал ею старшекурсников,
которых заставляли сдавать так называемый ленинский зачет.
Когда, начиная с 1970, на историческую родину (но в основном
почему-то все-таки в США) засобирались евреи – и оборотной
стороной этого стал довольно острый всплеск государственного
антисемитизма, — Брежнев изрек сакраментальное: «Евреев на работу
не брать, но и не увольнять! Те, кто работает, пусть работают». И
так оно наполовину и получилось: наполовину, потому что директива
«Не брать» оказалась торпедирована на местах, правда, не
повсеместно.
Да, правда, с диссидентами при Брежневе обходились нехорошо.
Гораздо лучше (и мягче), чем до него, и не в пример лучше, чем
после него, но тем не менее. Впрочем, гуманный «философский
пароход» курсировал исправно – и задним числом ясно, что
подавляющее большинство тогдашних «философов» было не более чем
балластом…
А потом Брежнев постарел. И все они вместе с ним. К московской
Олимпиаде 1980-го года он превратился в героя бесчисленных
анекдотов. Скажем, про «сосиски сраные» (так Брежнев после инсульта
выговаривал словосочетание «социалистические страны». Или про
«сиськи-масиськи» («систематически»). Или про приветствие
олимпийцам, зачитываемое по непременной бумажке: «О…
О… О…» — Леонид Ильич, это не «о», это олимпийские
кольца.
Брежнев, рассказывают, слезно просился в отставку, но его не
отпускали. Во всей своей тогдашней немощи он был, сказали бы
сегодня, гарантом. Да, но гарантом чего? Гарантом стабильности,
гарантом «коммунизма, которого мы не заметили», с одной стороны. И,
увы, гарантом геронтократии, гарантом пожизненного «сидения» власть
имущих на своих местах – а то и карьерного роста
околокремлевских старцев – с другой. Что в конечном счете и
обусловило застой.
В каком возрасте нужно приходить к власти? В любом: хоть в
тридцать, хоть в семьдесят. В каком нужно уходить из власти? И тут
нет ни малейшей определенности. Верховный властитель может быть и
стар, — а вот окружение свое он обязан перетряхивать и омолаживать
чуть ли не каждые десять лет. Так, кстати, и поступал Сталин
– в присущем ему брутальном стиле. Так поступал Мао. Так
поступал Иосиф Броз Тито. Так до сих пор поступает Фидель.
А Брежнев одного старика прогнал (за оловянных солдатиков) –
а другого, еще более дряхлого, на его место назначил. И сам
фактически организовал «пятилетку в три гроба», по результатам
которой (и по контрасту) старческое политбюро проголосовало за
моложавого пустослова из Ставрополя, — а тот, наломав и сам дров,
насмерть рассобачился со свердловским хулиганистым алкашом. И
понесло страну по кочкам.
http://svpressa.ru/politic/article/60727/
==================
Опрос #1877404 Спросите себя и найдите правильный ответ!
Открыт: Всем, подробные результаты видны: Всем, участников: 144
Где бы вы хотели жить?
Показать ответыВ царской России
6 (4.2%)
В СССР
122 (84.7%)
В современной России или постсоветском пространстве
6 (4.2%)
В дальнем зарубежье
6 (4.2%)
Все равно где
0 (0.0%)
Нигде нет житья
4 (2.8%)
http://www.livejournal.com/poll/?id=1877404