О несправедливой приватизации 90-х годов пишут и говорят уже
двадцать лет. Я тоже охотно выскажу «фэ» бессмертному, как Кощей,
Анатолию Чубайсу и почившему в бозе Борису Ельцину — прорабам
этой самой предательской приватизации. Но я предлагаю не брюзжать и
ругаться, а поискать наши деньги. Те самые деньги, которые ещё один
приватизационный антигерой Егор Гайдар отобрал у миллионов
соотечественников и путём нехитрых экономических трюков передал в
руки небольшой горстки людей.
ПРЕЖДЕ, ОДНАКО, СЛЕДУЕТ ПОНЯТЬ, каждый ли гражданин России в буйные
90-е годы мог попасть в ряды «счастливчиков», в одночасье
становившихся миллионерами и миллиардерами. Не так давно мне
рассказывали о горняке по фамилии Самсонов. Этот человек без малого
двадцать лет отработал проходчиком и в самом начале
приватизационного лихолетья захотел стать директором своей родной
шахты.
О несправедливой приватизации 90-х годов пишут и говорят уже
двадцать лет. Я тоже охотно выскажу «фэ» бессмертному, как Кощей,
Анатолию Чубайсу и почившему в бозе Борису Ельцину — прорабам
этой самой предательской приватизации. Но я предлагаю не брюзжать и
ругаться, а поискать наши деньги. Те самые деньги, которые ещё один
приватизационный антигерой Егор Гайдар отобрал у миллионов
соотечественников и путём нехитрых экономических трюков передал в
руки небольшой горстки людей.
ПРЕЖДЕ, ОДНАКО, СЛЕДУЕТ ПОНЯТЬ, каждый ли гражданин России в буйные
90-е годы мог попасть в ряды «счастливчиков», в одночасье
становившихся миллионерами и миллиардерами. Не так давно мне
рассказывали о горняке по фамилии Самсонов. Этот человек без малого
двадцать лет отработал проходчиком и в самом начале
приватизационного лихолетья захотел стать директором своей родной
шахты.
В декабре 1992 года Ельцин подписал указ «О преобразовании в
акционерные общества и приватизации объединений, предприятий,
организаций угольной промышленности». Государственные шахты
превращались в АО, хотя и оставались пока под контролем
государства. Горняки формально становились совладельцами своих
предприятий, но (внимание!) к управлению шахтами их не допускали.
Закупкой оборудования и реализацией угля занимались директора. А
занимались они очень странно: по их указке уголь без оплаты
отгружали в адрес каких-то крохотных фирм, и он пропадал бесследно
на просторах страны. В результате шахтёрские семьи стали испытывать
нужду, а директора шахт и их помощники обзаводились особняками и
джипами.
Друзья-горняки уполномочили Самсонова представлять их пролетарские
интересы. Самсонов пришёл к директору шахты и потребовал провести
собрание акционеров. Повестка дня предлагалась такая: дать оценку
деятельности руководства шахты за прошедший год и поставить вопрос
о назначении нового директора…
ПРЕРВЁМ НА ВРЕМЯ рассказ о проходчике Самсонове и поищем наши
деньги. Я говорю «наши», потому что не считаю механизм
искусственного обнищания миллионов людей ради обогащения отдельных
личностей справедливым и законным. Если в 1990 году у меня на
сберегательной книжке было накоплено 12 тысяч советских рублей, это
значило, что я вложил мой личный труд в государственную копилку и
эта сумма была денежным эквивалентом величины моего вклада. (Для
справки: средняя заработная плата в 1989 году была около 260 рублей
без учёта подоходного налога и пресловутых удержаний за
бездетность).
Политика Гайдара привела к обесцениванию моих сбережений. Но! Мой
вклад в государственную копилку не исчез. Он всегда составлял
определённую долю богатства страны. И вся разница была в том, что
ещё в 1990 году я мог забрать у государства эту долю в виде товаров
и услуг, оплатив их моими личными сбережениями, а спустя пару лет
уже не мог, так как мои сбережения обесценились. Именно инфляция
дала возможность нашим хитроумным «макроэкономистам» передать
народную собственность в руки нескольких граждан по собственному
выбору. Мои сбережения были тоже поделены между новоявленными
владельцами заводов, шахт и нефтяных скважин.
Присвоив накопления нашего трудового прошлого, кремлёвские
«демократы» решили обобрать нас ещё и наперёд. Более миллиарда
долларов были получены в Международном банке реконструкции и
развития для реструктуризации угольной отрасли, однако большая
часть этих денег исчезла в их бездонных карманах. А на трудовых
людей повесили обязательства по выплате исчезнувших кредитов. (В
конце концов масштабы российской коррупции возмутили даже привыкших
ко всему иностранных банкиров: по требованию Всемирного банка была
ликвидирована компания «Росуголь», главный виновник финансовых и
организационных неурядиц в угольной промышленности).
Миллиард долларов… Это если денежки уложить в пачки из
стодолларовых купюр, а сами пачки поставить на попа одну подле
другой, то вытянется столб длиною в километр…
На что можно потратить такие деньжищи? Умница Самоделкин оснастил
бы свою мастерскую новейшим оборудованием, добрый доктор Айболит
выстроил бы замечательную лечебницу, а милиционер дядя Стёпа
учредил бы премию «За безупречную службу в органах МВД». Но
чиновники ельцинского призыва и чубайсовские «стратегические
собственники» распорядились деньгами по-другому…
Вот, например, Татьяна Дьяченко, советник своего папы-президента по
вопросам имиджа, летом 1998 года вознамерилась приобрести баварский
замок Ляйтеншлессель. Для шахтёров 1998 год — памятный:
доведённые до отчаяния хроническими невыплатами заработной платы,
они перекрыли движение поездов на железной дороге. Депутат из
Кемеровской области Юрий Чуньков направил тогда письмо в
президентскую администрацию: не на шахтёрские ли деньги шикует
Татьяна Борисовна? Но вразумительного ответа не получил.
Следующий кредит команда Ельцина оформила в Международном валютном
фонде. В том же 1998 году России были выделены 4,8 миллиарда
долларов, но в страну они так и не попали, а растеклись по
зарубежным счетам всё тех же кремлёвских «демократов». (Об этом
писалось едва ли не во всех газетах, но глухи были наши
правоохранители — ни одного уголовного дела не
возбудили).
ПРОШЛО НЕСКОЛЬКО ЛЕТ, в России появился новый президент, а поиском
разворованных денег так никто и не озаботился. Зато российское
государство (то есть как бы все мы в складчину) исправно погашало
долги перед иностранными кредиторами да ещё выплачивало проценты. И
тогда я решил обратиться к Дмитрию Медведеву (в то время он был
президентом) с предложением создать комиссию по расследованию
резонансных преступлений 90-х годов.
Ответ я получил из… ФСБ. Генерал Захаров предупреждал меня
«о недопустимости злоупотребления правом». Я так и не понял, где
именно я «злоупотребил правом». Но смысл предупреждения был ясен:
не надо искать пропавшие деньги — они хорошо пристроены у
уважаемых людей. Однако, наперекор Медведеву, я решил и дальше
отстаивать интересы государства и его граждан и попросил Сергея
Нарышкина (в то время он руководил президентской администрацией)
разобраться в возникшей ситуации. И Нарышкин тоже переправил моё
письмо в ФСБ, и я снова получил предупреждение. Только за подписью
другого генерала.
В скобочках скажу ещё, что позднее, когда С.Е. Нарышкин стал
председателем Государственной думы, я снова обратился к нему с той
же просьбой: может быть, писал я, ваша позиция изменилась, и вы
всё-таки организуете комиссию по расследованию резонансных
преступлений прошлых лет? Вот строка из ответного письма Госдумы:
«Если Вы полагаете, что Ваши права как заявителя нарушены
направленными Вам ответами Администрации Президента Российской
Федерации и ФСБ России, Вы можете обратиться за защитой своих прав
в суд». Я понял смысл ответа: не ищи тут дураков, которые помогут
вернуть народу отобранные деньги, а если тебе дома не сидится
— посудись с начальниками кремлёвской администрации и
генералами секретной полиции. Ведь объективностью и неподкупностью
российская Фемида славится на весь мир…
ВАМ ИНТЕРЕСНО ЗНАТЬ, чем закончилась история с проходчиком
Самсоновым? Стал ли он директором шахты, на которой отработал
двадцать лет, или не стал? Чуда не случилось. Никакого собрания не
состоялось. Бедолагу Самсонова просто ударили по голове чем-то
тяжёлым и отбили у него желание возглавить шахту и радеть за дело
своих друзей-рабочих.
P.S. Данную статью прошу считать моим заявлением о вступлении в
организацию «Совет рабочих комитетов Кузбасса». Не хочу более
сражаться в одиночку за наше общее благополучие. Если есть у
шахтёров желание вернуть себе то, что было у них отобрано и
уворовано, давайте объединяться.