Как ни странно, в нынешнем правительстве России появились люди,
отчасти свободные от догм «либерального фундаментализма» Гайдара,
Чубайса, Кудрина и им подобных. Пока ещё рано говорить о том, что
зреет почва для внутрикланового раскола. Однако становится всё
очевиднее: в стройных рядах российских чиновников, рассматривающих
государственную службу как инструмент для безнаказанного
незаконного обогащения, а саму Россию как объект распродажи оптом и
в розницу, появляются люди, которые не хотят идти на дно вместе с
теми, кто старается превратить Россию в сырьевую колонию и
трофейное пространство для транснационального капитала.
РЕЧЬ ИДЁТ о череде недавних знаковых заявлений нового министра
экономического развития Андрея Белоусова и его заместителя Андрея
Клепача. Они уже не в завуалированной форме, а в открытую дают
понять, что политика паразитического проедания нефтедолларов узким
кругом приближённых к власти сырьевых олигархов и коррумпированных
чиновников ведёт страну к катастрофе.
Достали!
Как ни странно, в нынешнем правительстве России появились люди,
отчасти свободные от догм «либерального фундаментализма» Гайдара,
Чубайса, Кудрина и им подобных. Пока ещё рано говорить о том, что
зреет почва для внутрикланового раскола. Однако становится всё
очевиднее: в стройных рядах российских чиновников, рассматривающих
государственную службу как инструмент для безнаказанного
незаконного обогащения, а саму Россию как объект распродажи оптом и
в розницу, появляются люди, которые не хотят идти на дно вместе с
теми, кто старается превратить Россию в сырьевую колонию и
трофейное пространство для транснационального капитала.
РЕЧЬ ИДЁТ о череде недавних знаковых заявлений нового министра
экономического развития Андрея Белоусова и его заместителя Андрея
Клепача. Они уже не в завуалированной форме, а в открытую дают
понять, что политика паразитического проедания нефтедолларов узким
кругом приближённых к власти сырьевых олигархов и коррумпированных
чиновников ведёт страну к катастрофе.
Достали!
Сначала отметился глава Министерства экономического развития (МЭР)
Андрей Белоусов, которого по праву называют первым по-настоящему
профессиональным экономистом на посту министра экономики за
последние 10—15 лет. В начале октября он открыто признал, что
для исполнения данных президентом предвыборных обещаний, а также
финансирования социальных расходов и затрат силовых ведомств
российская экономика должна расти темпами не менее 4—4,5%.
Кроме того, он открыто признал, что Россия стоит на грани пропасти
и без внесения кардинальных изменений в социально-экономическую
политику в ближайшие несколько лет рискует свалиться в масштабный
экономический и общественно-политический кризис.
По словам главы МЭР, «два процентных пункта роста — это то, к
чему мы сейчас сваливаемся в инерционном варианте, то, что нам даёт
экономическая конструкция, которая у нас сложилась до кризиса.
…Расчёты показывают, что, двигаясь темпом 2% в год, мы
просто не сможем сбалансировать наши социальные обязательства с
нашими ресурсными возможностями».
Переведём слова главы МЭР с «птичьего» языка чиновника, который в
силу занимаемого положения вынужден придерживаться «норм
политкорректности», на русский язык. Во-первых, никаких изменений в
самой логике и сути проводимой в стране социально-экономической
политики за последние четыре года не произошло. Это
продемонстрировал масштабный обвал российской экономики
2008—2009 годов. По-прежнему макроэкономическая политика
сводится к изъятию денег из экономики страны, урезанию
государственных расходов и отказу даже от минимально необходимой
поддержки экономики.
Под руководством Шувалова, Дворковича, Силуанова и прочих
«гайдаровцев» правительство продолжает изымать 3—5% ВВП
ежегодно и вывозить в виде резервов за рубеж, кредитуя
стратегических конкурентов в США и ЕС под 1,5—2% годовых,
провоцируя тем самым острую нехватку денежного предложения внутри
страны. Российские же компании и банки вынуждены выходить на
зарубежные рынки капитала и занимать там российские валютные
резервы под 7—9% годовых, так как внутри страны правительство
поддерживает ставки кредитования на уровне 15—18%.
В результате только в 2011 году Банк России оценивает чистые
инвестиционные потери российской экономики в размере 51 миллиарда
долларов. Всего же за 2000—2011 годы убытки России от уплаты
процентов, дивидендов, ренты и прочих доходов на капитал
иностранным кредиторам и офшорным акционерам превысил 303 миллиарда
долларов. Вкупе с вывозом капитала частным сектором (298 миллиардов
долларов) и вывозом капитала государством по линии накопления
валютных резервов (460 миллиардов) финансовые убытки России от
нежелания правительства финансировать отечественную экономику
превысили 1,06 триллиона долларов.
Без перспектив
Во-вторых, Белоусов открыто признаёт тот факт, что модель
«экономики трубы», даже несмотря на стабильно высокие цены на
нефть, неизбежно ведёт к тому, что Россия рискует сначала войти в
депрессию, вслед за которой в условиях колоссальной имущественной
поляризации населения, коррупции и произвола монополий последует
глубокий социальный и общественно-политический кризис.
Надо напомнить, что на протяжении всех «тучных нулевых» наблюдался
рост и расцвет исключительно тех секторов экономики, которые были
связаны с извлечением природно-сырьевой ренты, а также
спекулятивным прокручиванием поступающих в страну нефтедолларов и
легализацией преступных доходов. За эти годы произошла качественная
деградация и примитивизация структуры российской экономики: на 85%
её прирост был обусловлен спекулятивным сектором и «проеданием»
нефтедолларов.
В 2002—2011 годах прирост ВВП, по официальным данным
Росстата, составил 51,6%, тогда как объём добавленной стоимости в
финансовом секторе (если о таковом вообще уместно говорить в случае
с финансовыми спекуляциями) вырос в 3,7 раза, в оптово-розничной
торговле — в 2 раза, в спекулятивных операциях с
недвижимостью — в 1,7 раза. Одновременно с этим в
обрабатывающих производствах прирост добавленной стоимости вырос на
34,5%, в сельском хозяйстве — на 16,8%, а в системе
естественных монополий — на 10,3%. При этом размер
добавленной стоимости в рыболовстве за этот период снизился на
6,1%, в образовании — на 0,7%, в предоставлении коммунальных
и социальных услуг — на 1,1%.
То, что в научном сообществе именуется структурной деградацией
экономики, разрушением научно-технического потенциала,
примитивизацией производства и превращением страны в сырьевую
колонию, преподносилось российскими властями и контролируемыми ими
СМИ в качестве «вставания с колен», выхода из упадка 90-х и бурного
развития отечественной экономики.
И сегодня они в упор не хотят видеть истинную причину обвала
производственной активности в последние 1,5—2 года на фоне
стабильно высоких и даже растущих цен на нефть. Коррупция, произвол
монополий и беспредел чиновников достигли столь катастрофических
масштабов, что просто несовместимы с нормальной жизнью страны. Вся
эта «офшорная аристократия» и «правящая тусовка» разрушают страну,
уничтожают отечественную экономику.
На форуме «Россия зовёт!» глава МЭР признал, что по мере сползания
мировой экономики в рецессию и развития энергосберегающих
технологий потребление нефти будет сокращаться. В купе с
исчерпанием легко извлекаемых её запасов на территории России и
неспособностью олигархов освоить запасы на Арктическом шельфе и в
Восточной Сибири это обернётся масштабным сокращением
нефтедолларовых доходов.
652a
Из драйвера роста энергетический сектор
может превратиться в тормоз.
По сути он озвучил то, о чём уже многие годы говорят лучшие
российские экономисты: модель паразитического проедания природной
ренты и хищнической эксплуатации научно-технического и
производственного потенциала, доставшегося в наследство от СССР,
себя исчерпала. Объёмы выпуска наукоёмкой продукции разными
отраслями сегодня в 3—10 раз ниже, чем 20 лет назад, объём
капитальных вложений в высокотехнологичные производства находится
на отметке 35% от уровня 1990 года, а износ технологической
инфраструктуры зашкаливает за 80—85%.
На кого работает кабинет
В свою очередь, в интервью агентству «Прайм» замминистра экономики
Андрей Клепач во всеуслышание признал пагубность проводимой в
стране макроэкономической политики, которая консервирует сырьевую
направленность экономики и провоцирует дальнейшую архаизацию
производства. Заявление оказалось настолько искренним, что имеет
смысл привести его полностью: «К сожалению, мы много говорим об
инфляции, о долге, бюджетном дефиците, но за этим теряется
способность действительно обеспечивать развитие реального сектора,
обеспечивать изменения в жизни людей, реализовывать серьёзные
проекты. У нас… не Минфин при правительстве, а правительство
при Минфине».
Финансовый фетишизм российского Минфина, превратившегося наряду с
Банком России в основной инструмент внешнего управления
отечественной экономикой со стороны глобального бизнеса и западной
финансовой олигархии, под разговоры о формировании «подушки
безопасности» и «борьбе с инфляцией», на корню уничтожает все
попытки построения инновационной экономики и диверсификации
промышленности. Ведь ясно, что безумное накопление средств на
чёрный день со временем превращает их в гробовые деньги. Борясь за
стабильность и спокойствие, нужно понимать, что самое спокойное
место находится на кладбище. Именно туда власти, насколько можно
судить по их поступкам, ведут отечественную экономику.
Пока процесс принятия решений будет находиться под контролем
либеральных сектантов, которые на полном серьёзе в качестве
основного приоритета деятельности государства считают спасение
американской экономики и долларовой пирамиды долгов (заявление
Дворковича), олигархи, захлёбывающиеся от притока нефтедолларов и
прокручивающие их финансовые спекулянты будут процветать, а
обрабатывающая промышленность — загибаться. Особенно в
условиях разгула коррупции и распила бюджетных средств, поглощающих
от 35 до 60% всех бюджетных расходов.
Цена обещаний
Ещё в начале сентября, за две недели до публикации проекта бюджета
на сайте Минфина, Министерство экономического развития устами
Клепача отреклось от подготовленной Силуановым первоначальной
версии бюджета и постаралось снять с себя ответственность как за
неизбежный провал президентских обещаний, так и за дальнейшую
финансово-экономическую колонизацию России. Замминистра заявил: «По
сути дела, та бюджетная конструкция, которая сейчас у нас
выстраивается, не позволяет, по крайней мере в среднесрочной
перспективе, решать задачи развития, реформирования и
преобразования таких ведущих секторов, как наука, образование и
здравоохранение».
Он открыто признал, что предложенный Минфином проект бюджета
несовместим с нынешними предвыборными обещаниями Путина. С ними
будет то же, что и с его обещаниями 11-летней давности: снизить
инфляцию до 2,5% к 2010 году, обеспечить все семьи собственным
комфортным жильём, не повышать цены на ЖКХ и ГСМ, дать всем
гражданам высокооплачиваемые рабочие места…
Вместо обещанного мы получили «социальную инфляцию» для 70%
населения в 12—15%, рост аварийного жилья с 7,9 до 20,1
миллиона квадратных метров, потерю 3,9 миллиона рабочих мест только
за период с 2005 по 2011 год на фоне неконтролируемого притока
3—7 миллионов рабочих рук из нищих республик Средней Азии,
рост тарифов на услуги ЖКХ, газ и электроэнергию в 13—17
раз.
Приговор
Ещё ни одной стране в мире не удалось провести технологическое
перевооружение производства, модернизировать экономику и избавиться
от «сырьевого проклятия» за счёт урезания бюджетных расходов на
развитие научно-технического потенциала. Успешный опыт США, стран
Европы, Японии, «азиатских тигров» и Китая говорит, что только
наращивание государственных расходов на развитие человеческого
капитала вкупе с ограничением коррупционного беспредела и
ужесточением контроля за расходованием бюджетных средств способны
дать толчок модернизации и инновациям.
Невозможно обеспечить возрождение производственно-технологических
цепочек добавленной стоимости в условиях, когда не только
посредники, перекупщики, монополисты и коррупционеры занимаются
откровенным рэкетом и изымают львиную долю добавленной стоимости
через безудержный рост тарифов и торговые наценки, но даже
собственное государство через налогообложение осознанно делает
нерентабельным выпуск продукции с высокой добавленной
стоимостью.
Тем не менее Минфин предложил, а «единороссы» в Госдуме приняли
бюджет, в соответствии с которым в ближайшие три года под разговоры
о модернизации и инновациях доля расходов на экономику сократится с
2,54 до 2% ВВП, на образование — с 0,91 до 0,69%, на
здравоохранение — с 0,74 до 0,44%, на ЖКХ — с 0,21 до
0,12%.
Клепач открыто указал на саботаж Минфина, заявив, что с учётом даже
официально заложенных в проект бюджета заниженных темпах инфляции
вряд ли удастся обеспечить хоть какое-нибудь увеличение окладов
работников бюджетной сферы в реальном выражении. Он согласился с
независимыми экономистами, что с таким «похоронным бюджетом» можно
смело забыть и про набившую оскомину модернизацию, и про инновации.
«Через четыре-пять лет Китай станет технологическим донором
России», — констатировал он.
По сути — это приговор, сделанный не оппозиционным политиком,
а действующим высокопоставленным чиновником Министерства экономики.
И нужно понимать, что в лучшую сторону никто из руководителей
страны ничего менять не намерен. Бюджет, предусматривающий урезание
расходов на науку, образование, национальную экономику, ЖКХ и
культуру до уровня слаборазвитых стран Африки, это лишь
подтверждает.
Смогут ли удержаться?
Если ещё десять лет назад власти хотя бы изредка рисковали говорить
вслух об удвоении ВВП и ставили задачу догнать и перегнать
Португалию по размеру душевого ВВП (обе задачи были успешно
провалены), то теперь все мысли правительства сведены к
«поддержанию макроэкономической стабильности», «бюджетной
консолидации» и «страховке от экономического кризиса».
Сами по себе обозначенные выше цели и задачи не плохи. Но только на
очень коротких промежутках времени и в качестве экстренной
антикризисной меры. Однако ни в коем случае нельзя сводить всю
макроэкономическую политику государства исключительно к ним,
отказываясь от приоритетного финансирования научно-технического
потенциала, базовой инфраструктуры и передовых производств
современного технологического уклада.
Само по себе урезание бюджетных расходов на науку, образование,
здравоохранение, ЖКХ и национальную экономику не только не
обеспечивает достижения так называемых макроэкономической
стабильности и бюджетной дисциплины. Оно рискует подорвать
конкурентоспособность национальной экономики и нанести серьёзный
удар по человеческому капиталу и наукоёмким секторам экономики, без
которых немыслимы ни модернизация, ни инновации, ни прочие
предвыборные лозунги властей.
Напомним, что урезание бюджетных расходов по всем стратегическим
направлениям, не связанным с обслуживанием государственного долга,
привело к масштабной социально-экономической катастрофе в 1990-х
годах.
Только по официальным данным Росстата, в 1990—1996 годах ВВП
России обвалился в 2 раза, спад в промышленности превысил 60%,
капитальные вложения рухнули в 5 раз, обрабатывающие производства
сократили выпуск в 5—5,5 раза, выпуск наукоёмкой продукции
сжался в 10—20 раз до отметок середины 1940-х годов, а
уровень бедности и нищеты подскочил в 11 раз. В результате
беспрецедентного сокращения расходов государства на социальные
нужды и реализации политики откровенного геноцида коренного
населения России заболеваемость туберкулёзом подскочила в 3 раза,
ВИЧ-инфекцией — в 50—60 раз.
Однако ни уроки истории, ни даже демарш отдельно взятого
министерства, чьи руководители уже чуть ли не открытым текстом
говорят о провале проводившейся на протяжении последних 11 лет
паразитической политики проедания нефтедолларов и запаса прочности
Советской эпохи, не в состоянии хоть как-то отрезвить руководство
страны, тем более — поменять расклад сил в высших эшелонах
власти, ведущих российскую экономику и страну в целом на убой.
Владислав ЖУКОВСКИЙ.