Исповедует Господа настоящим образом тот, кто,
веруя в Господа и освящаясь таинствами и благодатные чрез них
получая силы, живет свято по заповедям Божиим под руководством
пастырей — и все в духе и по законоположениям св. православной
Церкви. Вот настоящий исповедник!
11) После всего сказанного мною пред сим, ты уже и сам
можешь решить, сколько правды есть в приводимых тобою словах вашего
нового учителя. «Однажды, — пишешь ты, — он много толковал вам о
том, что непременно надобно устами исповедать Иисуса Христа, и что
как только кто исповедует Его устами, тотчас делается приявшим Его,
и Он исполняет его и хранит своею благодатию. К одному он очень
приставал: исповедуй, исповедуй; но тот не согласился. Говорил:
совестно как-то».
И хорошо очень сделал, что не согласился. Прав дух у него, потому
что такое исповедание, ни с того ни с сего, противно воле Божией.
Чуткая совесть этого доброго христианина и не позволила ему этого
сделать. Это было бы фанфаронство и фиглярство. Исповедание
Иисуса Христа есть великий подвиг, и Господь обещал за него
исповедать исповедавшаго Его пред Отцем небесным (Мф. 10, 32). Но в
каких обстоятельствах данное исповедание так ценно в очах Господа?
В таких, когда предлежит или исповедать свою веру в Господа Иисуса
Христа и за то тут же подвергнуться страшным мукам, и быть замучену
до смерти, или отвергнуться Христа и принесть жертву идолам.
Исповедаюший Христа в таких обстоятельствах в духе уже подъемлет
мученичество. Оттого исповедание его так и ценно. В Церкви Божией
исповедники стоят наряду с мучениками. Мученики — те, которые,
исповедав Христа, были мучены и замучены до смерти; а исповедники —
те, которые, исповедав Христа, были мучены, но по какому-либо
случаю не были замучены до смерти. Вот о каком исповедании говорит
Господь! Почему оно стоит у Него вместе с противоположным ему
отвержением Его? «А иже, — говорит, — отвержется Мене пред
человеки, отвергуся его и Аз пред Отцем Моим, Иже есть на небесех».
А у вас там есть ли такие обстоятельства, что или исповедуй Христа
и страдай, или отвергнись Его, и живи счастливо?! Нет. Стало быть,
нет возможности явить и такое исповедание, которое столь ценно в
очах Божиих. Пофанфаронить же, пофиглярничать всегда есть
возможность. Выбеги на улицу и кричи: верую во Христа и исповедую.
Но такое исповедание будет на ветер, как и то, которого требовал
учитель ваш.
Ваш новый учитель с исповеданием соединяет такое обетование: как
только исповедуешь устами Христа, так сделаешься приявшим в себя
Христа. Откуда это он взял?! Смотри, как Господь и св. Апостолы
учили о том, как кто приемлет в себя Христа. Св. Павел говорит:
«елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся» (Гал. 3, 27).
Облекшийся во Христа, конечно, приял Его в себя. Следовательно, кто
крестится, тот делается приявшим в себя Христа. Пред крещением
крещаемый исповедует Христа Господа, читая символ веры; но чрез это
не вселяется в него Христос, а он делается только способным приять
Его в себя чрез св. крещение; самое же вселение совершается чрез
крещение. Вот как учит Апостол; а ваш учитель иначе толкует. Это у
него от своего ума, а не от Божия извещения и обетования.
Смотри еще. Господь говорит: «ядый Мою плоть, и пияй Мою кровь, во
Мне пребывает, и Аз в нем» (Иоан. 6, 56). Если Господь пребывает в
причастившемся, то это потому, конечно, что в св. причастии он
принял Его. Следовательно, причащающийся св. Тайн Тела и Крови
Христовых соделывается чрез сие самое приявшим Его. Пред
причащением мы исповедуем Господа, говоря: «верую Господи и
исповедую…» Но не это исповедание вселяет Христа, а самое
причащение Тела и Крови. Исповедание же только отверзает вход
Господу для принятия Его, в таинстве Тела и Крови Его.
Таким образом, видишь, что мы в силу крещения и св. причащения
соделываемся приявшими Христа, а не в силу одного исповедания Его,
хотя сие исповедание мы и даем прежде тех таинств. А ваш учитель
изобрел иной путь к приятию Господа. Это он делает по своему
смышлению суемудрому.
В другом месте, у того же св. Иоанна Богослова, Господь указывает
иной еще путь к приятию Его, именно исполнение заповедей Его.
«Имеяй заповеди Моя, говорит он, и соблюдаяй их, той есть любяй Мя:
а любяй мя возлюблен будет Отцем Моим. И Аз возлюблю его, и явлюсь
ему Сам». И еще: «аще кто любить Мя, слово Мое соблюдет: и Отец Мой
возлюбит его, и къ нему приидем и обитель у него сотворим» (Иоан.
14, 21-23). Не подумай, что это исполнение заповедей пролагает путь
к вселению в нас Господа особо или отдельно от крещения и св.
причащения.
Благодать крещения и св. причастия дает силы к верному
исполнению заповедей. Исполнивший все заповеди благоукрашает
душу свою всякими добродетелям и делает сердце свое храмом,
достойным быть обителию Господа. Он и вселяется в него тогда. Он в
нем бывает с минуты св. крещения и еще приискреннее общится с ним
во св. причастии. Но, помогая ему в жизни святой, все еще не
всецело успокоивается в нем, потому что пока не водворятся в душе
все добродетели чрез исполнение заповедей, в ней все еще остаются
следы страстей — неприятный Господу запах греха. Она и не
успокоивается в нем, как бы не доверяя ему, и еще только изготовляя
себе покойную в нем обитель.
Когда же душа освятится добродетелями, тогда уже Он благонадежно
входит в нее, как в дом, и обитает спокойно, нетревожимый
неприятными Ему движениями греха и страстей. Таким образом, вера
привлекает Господа, таинства сподобляют присутствия Его и
содействия; когда же верующий, вспомоществуемый Господом, очистит
себя от всех страстей исполнением заповедей и внедрением в сердце
добродетелей, тогда, наконец, Господь окончательно вселяется в него
и почивает в нем.
Вот весь путь к приятию Господа. Оно имеет свои степени, имеет свое
начало, продолжение и конец или завершение. В приведенном месте
Господь говорит о сем завершении. Но корень всего дела сего есть
принятие Господа в таинствах. Без таинств ни вера, ни
добродетели не привл
62fc
екут Господа. Оне могут сделать только то, что
Господь имеющего их приведет ради их к принятию таинств, и чрез
таинства вселится, как было сие с Корнилием сотником. И исповедание
Господа имеет здесь место, но как часть некая приготовительная, а
не как то, что всю силу к приятию Господа в себе совмещает.
Исповедывать Господа не то одно имеет значение, чтоб устами
сказать, что верую в Господа. Оно значит и вообще быть
христианином. Когда нас спрашивают: ты какого исповедания? И мы
ответим: христианского, то этот ответ наш тоже будет значить, что:
я — христианин, или мы — христиане. Возьмем теперь это слово в
строгом смысле. Что значит быть христианином? Значит и веровать
право, и жить свято, и освящаться таинствами, и слушаться
руководства пастырей, и к Церкви Божией православной принадлежать,
и все ею повелеваемое строго исполнять, т.е. совершать все то,
что, как прежде мы показали, составляет путь ко спасению.
Следовательно, исповедует Господа настоящим образом тот, кто, веруя
в Господа и освящаясь таинствами и благодатные чрез них получая
силы, живет свято по заповедям Божиим под руководством пастырей — и
все в духе и по законоположениям св. православной Церкви. Вот
настоящий исповедник! А не тот, кто устами только исповедует
Господа. Св. Иоанн Богослов в первом своем послании, говоря об
исповедании, разумеет именно такое деятельное исповедание.
Ваш учитель плодом устного исповедания Господа считает еще
исполнение исповедающего Господа благодатию. Если б исповедание
вселяло Господа, то исполняло бы и благодатию: ибо благодать и есть
присещение нас Господом и Его общение с нами. Но как пред сим
объяснено, что Господь вселяется не чрез исповедание, а чрез
таинства, то очевидно, что благодатию исполняет не исповедание, а
по исповедании или при исповедании таинства. И выше еще я тебе
объяснял, что благодать не иначе подается, как чрез
таинства. И не было в Церкви Божией случая, чтоб она исполняла
кого иным каким образом. Следовательно, нельзя так думать, будто
одним устным исповеданием можно получать благодать. Это очень
похоже на то: разинь рот, и втечет благодать. По этому применению
очень верно можно назвать учителя вашего и тех, которые соглашаются
с его учением и одним устным исповеданием чают получить благодать —
ротозеями.
12) Пишешь, что ваш новый учитель «молится своими молитвами,
но что при молитве ни крестного знамения не кладет на себя, ни
поклонов не делает».
Вот видишь, какой он модник? Весь мир христианский кладет крестное
знамение, даже и те, которые неправо исповедуют веру Христову; а он
стыдится. Кто кладет крестное знамение, тот без слова исповедует
Господа Иисуса Христа за нас претерпевшего крестное распятие и
смерть, и тем нас искупившего. Учитель ваш кричит: исповедуй Христа
устами; а вы бы приступили к нему и его понуждали: исповедуй Христа
крестным знамением. Все одно: и там исповедание и здесь; только там
— словом, а здесь — делом. Дело сильнее слова. Он говорил тому, кто
отказался исповедать устами Господа: а, стыдишься пред человеками!
Говорите и вы ему: и ты стыдишься положить крестное знамение; но
как оно есть тоже исповедание, то выходит, что сам ты стыдишься
исповедать Господа пред человеками.
Св. Василий Великий свидетельствует, что полагать крестное
знамение установлено Апостолами, и что крестное знамение, с верою
полагаемое, отражает невидимых врагов, разоряет все их козни и
ограждает от их нападений. Господь крестом разрушил всю силу
вражию. Знают сие враги, и бежат от крестного знамения. А кто не
творит крестного знамения и не ограждает себя им, к тому враги
имеют свободный доступ. Христианин без крестного знамения — что
воин без оружия. Враг помыкает им, как захочет.
Крестным знамением освящаются все божественные таинства; им же
совершается освящение и всякой вещи потребной для жизни. Так прияла
св. Церковь от Апостолов, и так действуют все христиане. Отсюда
естественно рождается вопрос: христианин ли тот, кто чуждается
крестного знамения?
Наклонением головы мы обычно свидетельствуем и почтение, и
покорность. Сколько неотложно приступающему с молитвою к Богу имеет
на сердце полное пред Ним благоговеинство и совершенную покорность,
столько же неизбежно свидетельствовать пред Ним, невидимым, сии
чувства поклонением. Христиане все и поклоняются Господу телесно,
во свидетельство внутреннего пред Ним страха и полной преданности в
волю Его. Кто не кланяется, тот подвергает сомнению, есть ли и в
нем такие чувства. Но если их нет — что же его молитва? У нас есть
поговорка: у него шея не гнется — в показание, что такой человек —
духа непокорного, знать никого не хочет. Не такого ли духа и тот,
кто не кладет поклоны в молитве. Всяко это худой обычай. Шапки не
ломает — скажу просторечиво, и это пред Богом.
13) Пишешь: «мне сказывали верные люди, что и учитель наш
новый, и все, которые его держатся, в церковь не ходят, святых не
призывают в молитвах — ни Божией Матери, ни ангелов, ни апостолов и
пророков, ни великих святителей, мучеников и преподобных, не
соблюдают постов, не говеют, не исповедуются и не причащаются св.
Христовых Тайн и праздников не знают».
Вот видишь, какие они молодцы? Настоящие молоканы, хоть научились
таким премудростям у англичанина. Наши молоканы и духоборцы считают
себя духовными христианами, людьми Божиими, святыми, для которых не
нужны никакие внешние порядки церковные, никакие подвиги и никакие
освятительные таинства и священнодействия. И ваши ротозеи — одного
с ними покроя. И я не умею понять, чего же вы там гоняетесь за этим
новым учителем или позволяете ему жужжать вам в уши своим
пусторечием?! Ведь после того, что ты сказал, уж осязательно ясно,
что он отпал от святой православной Церкви, и если мычется со своим
учением, то затем, чтоб и вас отбить от Церкви и составить особую
какую-нибудь секту, чуждую Церкви и богоотверженную. А вы все же
льнете к нему, как неразумные мухи к отравленной влаге.
Писать тебе, что учитель ваш и весь его скоп находятся в большом
заблуждении, не принимая вместе с Церковию прописанных тобою
пунктов, не буду. Но советую тебе достать книгу «Камень веры»,
Стефана Яворского. Там все те пункты защищены, не принимающие их
обличены. Прочитай со вниманием и усвой написанное. Тогда этим
камнем будешь легко заграждать уста глаголющих лжу и сокрушать зубы
погрешивших против истины, дерзко однакож выступающих со словом
своим, полным лжи и лукавства. Книга та писана против протестантов.
Но протестанты тоже, что молоканы, только немецкие, как и
эти ваши новшаки — молоканы английского покроя.
14) Пишешь: «между нами ходит недоумение, чего ради наши
пастыри молчат. Тот учитель всюду разъезжает, хлопочет, учит,
говорит с воодушевлением. А наши молчат. И в церкви редко кто из
них говорит поучения: только службы исправляют. Нужно бы живое
слово, а его нет».
Спрошу и я тебя: а вы обращались к своим пастырям с вопросом, что
вот-де ходит какой-то учитель, собирает нас и учит — посмотрели бы,
хорошо ли он учит? Ни один. Вот сколько раз ты писал ко мне, за
тридевять земель — и ни разу помянул, чтоб обращался к своему
пастырю, который у тебя под боком, и которого ты видаешь каждое
воскресенье и праздник. Как же после этого пастыри узнают, что у
вас там деется тайком? Пастырь ваш приходит в церковь, видит
собранными своих прихожан и усердно молящимися, и покоен, будучи
посему уверен, что пасомые им состоят в своем должном чине. Догматы
ведь вы знаете, заповеди тоже помните, Церкви Божией во всем
покорны. Что еще вам говорить? Разве только иногда пояснить для вас
то догмат какой, то заповедь какую или какое-либо таинство. Но это
и делается, как сам ты пишешь, иногда. Да и без того все наше
богослужение так составлено, что внимательному приводит на память и
догматы, и правила жизни, а прилепляться к Богу научает самим своим
действием. И одно побывание в церкви поновляет весь религиозный
дух, как это все испытывают.
Я согласен с тобою, что пастырям следует чаще вести с своими и
пасомыми беседы в церкви или вне церкви заводить собеседования. Но
на то не могу согласиться, будто поелику этого нет и не бывает, то
пасомые совсем лишены всякой духовной пищи. Да и в том, что так не
бывает, я готов, если уж надо обвинять, обвинять не менее и вас
пасомых, чем пастырей ваших. Изъявите желание, попросите — и какой
пастырь откажется удовлетворить такое доброе желание ваше? Сами вы
чуждаетесь пастырей, и когда случается с кем из них встретиться, не
заводите речей о потребностях веры. Смотря на вас, и он не заводит
таких речей. А за тем и в церкви не говорит поучений, боясь
надокучить вам и от церкви отбить. Я не оправдываю молчащих
пастырей: их долг есть разохотить себя — говорить, а пасомых своих
— слушать. Но напоминаю только, что тут и ваша есть вина.
Ты говоришь: «наши молчат, а тот хлопочет». Тот хлопочет оттого,
что надо набрать себе учеников и последователей; а когда наберет, и
он замолчит, потому что ученики, какие прильнут к нему, будут знать
все, чему он учит обычно. Да и то надо ведать, что хлопоты,
беготня, кричание — не означает здравого положения дел. Посмотри на
тело. Когда оно здорово, то в нем все отправления совершаются
покойно: пульс не част, дыхание ровно, голова свежа, напряжение
нервов и мускулов мерно. Но как только что-либо из сего выйдет из
своей меры — покой отправлений нарушается, и тело является
нездоровым. То же самое в деле веры и спасения.
Вы — целым приходом своим — составляете малое тело церковное. Все
спасительные отправления идут у вас покойно: вы содержите веру,
стараетесь жить по-христиански, освящаетесь таинствами, соблюдаете
все порядки церковные и слушаетесь своих пастырей. Дело спасения
всех и каждого у вас идет мирно, хотя в среде вас ничего не видно
выдающегося. Как здоровое тело растет и живет незаметно, так и
вы живете и растете духовно, хоть это и незаметно. Таким
образом, то, что тот мычется и хлопочет, а у вас все идет покойно,
не означает, что вы в худшем, сравнительно с ним, положении; а
напротив это-то покойное течение у вас дел по части спасения
означает, что вы находитесь в здравом состоянии. Вы «течете добре»,
тот же крикун находится не в нормальном положении; и то, что
мычется он, подает мысль, что он из числа угорелых.
Если кто при покойном течении у вас религиозных дел предается
нерадению и беспечности о спасении, то это худо. Но если всякий по
мере сил своих делает усердно все, что делать обязывает его
христианская совесть, хотя при сем никто ничем не выдается из
других, то дело спасения вашего в порядке, и нечего вам
беспокоиться из-за сего, и спешить в след кого-либо, потому только,
что он представляет нечто выдающееся. Припомни, что в начале
говорил я о хоре поющих, что выдающийся худо делает. Это же служит
в пояснение и того, что я теперь говорю.
Теперь я сказал тебе все, к чему подавало повод письмо твое.
Остается прибавить, как сам ты видишь, только: брось ты этого
нового учителя, молоканина заблудшегося, и держись, как всегда
держался, св. православной Церкви и ея пастырей. Тоже посоветуй и
всем своим. Помыкались за этим крикуном, поглазели на него,
почесали слух свой его речами подслащенными и довольно. К добру он
не поведет. Для того же, чтоб тебе покрепче быть духом против
прелестей его сладкоречия, достань, как я поминал тебе, «Камень
Веры» и читай. А лучше соберитесь все, которые осквернили слух свой
чуждыми Церкви еретическими речами и читайте, и отчитывайте себя от
сего навождения вражьего.
Москва, 1892 г.
© Свт. Феофан Затворник. Против лжеучителей. «Шпиль», СПб,
1996.